Волшебное копье было создано для конного боя и имело своим назначением встречу с целью — шлемом или щитом соперника. Это свое предназначение оно выполняло с высочайшей точностью. Все соперники Рюделя пали мертвыми от удара в голову — сейчас я вспомнил это, и жутковатый холодок сдавил мне живот. Я уже понял, каким видел бой мой соперник. Вслепую боя у Рюделя не выиграть — он слишком серьезный боец, чтобы я мог надеяться на успех случайного удара. Но стоит мне на мгновенье выглянуть из-за щита — и мой шлем разлетится вдребезги. Волшебное копье не промахивается. Оно ведь и создано для того, чтобы не промахиваться. И оно не знает, что металлические шлемы кавалеров не рассчитаны на его удар.
Мой круглый космический шлем, наверно, не уступал в прочности здешним стальным бургиньотам, но он не был намертво привинчен к тяжелой кирасе, как положено рыцарским шлемам, а свободно лежал у меня на плечах, и я знал, что удар Рюделя просто переломит мне шею. Я вдруг отчетливо понял это, но совершенно не испугался.
Наверно, в мире существовали какие-то звуки — крики на трибунах, свист ветра, удары копыт. В этот момент их не стало. В абсолютной беззвучности я сближался с Рюделем. Было такое ощущение, что лошади несутся уже за звуковым барьером. Копье Рюделя смотрело прямо мне в глаза. Оно не лежало на крюке — как и у меня, опорные крюки панциря были спилены, чтобы не мешать копью прицеливаться.
И тут я понял, что Рюдель проиграл.
Не знаю, как назвать такое состояние, не раз приходившее ко мне в моменты наивысшей опасности, — вдохновением, прозрением? Чувства обостряются, в тело вливается неведомая сила, мозг работает с огромной скоростью, просчитывая десятки вариантов, в долю секунды отбрасывая негодные и каким-то неимоверным, фантастическим путем находя единственно правильный, ведущий к спасению — нет, к победе!
Наша схватка с Рюделем длилась давно. Она началась еще на Земле и продолжается здесь, на Изумрудной. В этой схватке он ни разу не пользовался честными приемами. Обман, ложь, клевета, предательство, насилие были его оружием. Честный рыцарский поединок он хотел выиграть с помощью подлости, и благородное оружие рыцарей моей планеты — Волшебное копье — превратил в орудие убийства.
Как он ликовал, расправляясь с беспомощными кавалерами! Он бил только в шлем, бил наверняка — и шлемы разлетались, как яичная скорлупа. Копье точно выполняло свою функцию — оно било в шлем, не зная, что здешние шлемы не выдерживают его чудовищного удара.
Оно било в шлем. В шлем, а не в голову!
Волшебное копье было задумано и создано добрыми людьми Земли. Это было спортивное оружие, и оно не могло быть негуманным.
На Земле никому и никогда не могла прийти в голову подобная мысль — выйти с копьем против человека без шлема. Но конструктор обязан был предусмотреть это.
Значит, если я сброшу шлем — копье отвернет? А если нет? Ну что же, тогда я, скорее всего, даже не успею ничего почувствовать.
Но нет, такого не может быть. Волшебное копье было земным автоматом, следовательно, добрым автоматом.
Дальномер в моем мозгу работал непрерывно. Расстояние между нами уже невелико, но времени достаточно.
Итак, прежде всего — долой щит. Я разжал кулак, и круглая металлическая тарелка рондаша скользнула вниз. Хорошо, что Леннада срезала локтевую петлю, — это сэкономило мне долю секунды.
Теперь шлем. Как удобно расположены замки! Щелчок, щелчок — чуть наклонив голову, я стаскивал прозрачный спереди, затененный сзади шар. Страховка не помешает, поэтому еще целых две секунды я держу его чуть впереди лица, чтобы Волшебное копье не потеряло ненароком свою цель. Вперед же, Баязет, вперед! Мой посыл превращает галоп в полет. И за мгновенье до того, как мы, наконец, сошлись, я отбросил шлем в сторону и увидел, как смотревшее мне в лицо копье метнулось за шлемом, выкручивая и опрокидывая Рюделя!
Через долю секунды мое копье настигло цель.
Гигантская масса наших коней и тел, помноженная на их бешеную скорость, сосредоточилась вся на острие моего копья и обрушилась в центр вороненого рюделевского шлема. Страшный удар потряс меня. Будь ярость нашего столкновения чуть меньше, я, наверно, был бы сброшен с лошади отдачей своего же копья. Но оно словно взорвалось от удара, разлетевшись черными брызгами. Перед моими глазами зароились белые галактики, весь мир словно померк на мгновенье, но мозг работал, запечатлевая, как в рапидной съемке, медленно переворачивающееся в воздухе тело Рюделя.
Я завернул Баязета и подъехал к поверженному врагу. Шлем с него был сбит моим ударом, и я увидел его лицо — теперь уже не на картине. Рюдель еще не пришел в сознание, его красивое и жестокое лицо было искажено гримасой боли и страха.
Ко мне бежали мои друзья. Обгоняя всех, мчался Юлик, за ним спешили Фей, схвативший за руку Виолу, бабушка и все остальные. Позади бегущих тихо шла одинокая девичья фигурка. Я помахал всем перчаткой, сошел с коня и поклонился королевской ложе. Как быть дальше, я не знал, никто не объяснил мне, что должен делать кавалер, выигравший турнир, принцессу и трон.
В нескольких шагах от меня торчало копье Рюделя, воткнувшееся в какой-то предмет. Я пригляделся — это был мой шлем, расколотый ударом. Волшебное копье все-таки настигло свою цель.
Постепенно начали возникать звуки — чудовищный рев на трибунах, восторженный вопль Юлика, с разбега кинувшегося мне на грудь. Меня целовали, колотили кулаками, жали обе руки сразу. На миг мелькнули полные слез глаза Леннады, потом Фей снова сграбастал меня в объятья.
И тут все оборвалось. Тишина упала на поле мгновенно, и это было так неожиданно, что все мы сразу повернулись к трибунам.
От королевской ложи, протягивая ко мне руки, бежала Тина… Нет, Ганелона.
Обманутое глазами сердце на миг остановилось, чтобы тут же расплескаться упругими толчками. Это была не Тина, это бежала совсем чужая девушка, которая к тому же любила другого.
Бежала повелительница планеты, принцесса, право на руку которой принадлежало теперь мне. Роботы пропустили ее.
Полный ужаса крик Леннады раздался за моей спиной. Я услышал одно только слово: «Нет!..», наполненное мучительной болью, и странный, ни на что не похожий звук. Отпрыгивая и выхватывая из ножен меч, я увидел, как оседает на землю Леннада, цепляясь слабеющими пальцами за плащ Рюделя, как, переступая через преградившую ему путь девушку, он поднимает надо мной обагренный кровью Леннады меч, в припадке ярости хрипя что-то нечленораздельное.
Рюдель был в латах и с мизерикордом в левой руке, а я — в легком тканевом скафандре. Но у меня был Эскалибур, и к тому же я не привык отступать ни перед кем. Я отразил удар Рюделя встречным ударом, и его разрубленный меч отлетел в сторону. Уже поняв, что все потеряно, он тем не менее метнулся ко мне, чтобы ударить стилетом. Я опередил его. Я все еще не хотел его убивать и ударил по голове плашмя. Он закрылся бронированной рукой, и это помогло ему устоять, но второй и третий удары свалили его наземь. '
— Помогите Леннаде! — закричал я. — Есть тут врач? Где роботы? Где Петрович?
И тут я вспомнил про блок-кольцо. Обездвиживая кавалера Робота, я обездвижил и Петровича!
Мгновенно я переключил кольцо. Подбежали бабушкины телохранители.
— Бабушка, ее надо на Землю! Может быть, ее спасут!
Роботы уже заклеивали страшную сквозную рану девушки, делали ей уколы. Подоспевший Петрович стоял рядом, что-то толкуя мне о сбежавшем судье, но я не слушал его. В тот момент, когда один из роботов поднял Леннаду, чтобы нести к «Грифу», Петрович сказал мне, что Рюдель очнулся.
Я подошел к нему. Он чуть приподнялся на локте и судорожно шарил пальцами по завязкам панциря — видимо, хотел освободиться от брони. Кожа на голове была рассечена моими ударами, и лицо заливала кровь, но он засмеялся.
— Ты победил, рыцарь Черной Башни, кавалер Алексей Северцев, — сказал он, и лицо его исказила гримаса. — Жаль, я не смог прикончить тебя. Если бы не эта девчонка… Я был уверен, что она заодно со мной.
Ему наконец удалось развязать ремешки кирасы. Я глядел на движения его пальцев, еще не понимая, что все события этого бурного дня — ничто по сравнению с ужасом, который настигнет планету через несколько секунд.
— Можешь править, Алексей! — закричал он. Его рука скользнула под броню. — Король Алексей, повелитель планеты мертвецов! Ха-ха-ха!
Его смех был страшен и отвратителен. Как я жалел потом, что не зарубил его в этот момент!
Резким движением он вырвал руку из-под кирасы, и я увидел в его кулаке небольшую коробочку, из которой выскочила и развернулась крестообразная антенна.
— Пусть все умрут! Все! Все-е-е! — страшно закричал он.
Невероятное подозрение шевельнулось во мне. Но оно было настолько чудовищно, что понадобилось несколько мгновений, чтобы человеческий разум осмыслил его, а этих мгновений у меня уже не было.
